Мы уже сообщали, что текст член МОО «Вече» Остроменский М.П. «Онтогенез революции» был отмечен на международном конкурсе исследовательских и публицистических работ «Революция в России: есть ли предпосылки, реальны ли угрозы». Автор стал лауреатом.
Далее мы публикуем эту работу, разбив текст на несколько частей.
Онтогенез Революции
(часть первая)
Егда бо рекут: мир и утверждение, тогда внезапу нападет на них всегубительство, якоже болезнь во чреве имущей, и не имут избежати.
(ап. Павел, 1-е Фес. 5: 3)
I.
Справедливо то, что не мы распоряжаемся временем, а оно нами
прп. Моисей Оптинский
События, происходящие на Украине с конца 2013 г. вывели на свет ряд важных проблем России, каковые, хотя и неумолимо, но до этой поры скрыто двигали нашу судьбу. «Неожиданно» выяснилось, что, с одной стороны, российское общество единомысленно в отношении происходящего там, но, одновременно, явлено всё возрастающее требование, с его стороны к правящей в РФ группе действовать определённым образом и в определённом направлении. Направление сиё можно охарактеризовать как восстановление Российской Империи-СССР. Из чего можно судить, что русское общество вышло, наконец, на торную дорогу своей исторической судьбы из завалов событий последних 30-ти лет. Но такой «социальный заказ» пока не находит адекватной поддержки и даже не вполне осознаётся правящей в РФ группой. Дисбаланс сей чреват катаклизмами в недалёком будущем.
Для понимания сложившейся ситуации, необходимо цельное осмысление свершающегося в нашем государстве с середины 80-х годов прошлого века. Думаю, никто не станет спорить, что по результатам запущенного Перестройкой процесса преобразования СССР, кроме радикального сокращения территории страны и существенного ослабления её геополитического статуса, произошло замещение социалистического уклада хозяйствования — капиталистическим, социалистического общественного строя — буржуазным, кардинально переменена идеологической базы государства — его политический идея-идеал [1] с коммунистического на либеральный.
Итак, начальная точка понимания текущей ситуации есть принятие нами факта, что в СССР тогда началась Революция. Кто бы и как бы не относился к событиям тех дней, но последствия происшедшего, по масштабам и глубине таковы, что иного термина как Революция к ним подобрать не представляется возможным.
Т.е. случился отнюдь не переворот, а самая что ни на есть социальная Революция — Либерально-буржуазная Революция. Вот в 1953 году, когда группа лиц, во главе с Н.С. Хрущёвым, сместила Л.П. Берию сотоварищи или в 1964 году, когда самого Хрущёва отправили в отставку, были перевороты. Указанные события имели следствием только перемещения конкретных лиц в верхних эшелонах власти существенно не затрагивая остальных сторон жизни страны.
Но признание факта Либерально-буржуазной Революции ставит, перед российским социумом, важнейшие политические вопросы: какой путь, в этом революционном преобразования общества, мы уже прошли, где сейчас находимся, что нас ждёт впереди?
Важно. В дальнейших рассуждениях автор хотел бы отойти от оценочной, т.е. партийной, т.е. политической точки зрения на Революцию. Партийный подход имеет право на существование, но он обладает слишком ничтожными эвристическими возможностями.
Поэтому, чтобы нивелировать негативное влияние партийного фактора, в настоящей работе предполагается следовать методологическому подходу, использованному В.В. Кожиновым и заключающемуся, по нашему мнению, в минимизации сиюминутного идеологического влияния на работу исследователя актуальных, ещё дышащих жизнью событий истории, посредством размещения его точки наблюдения на сегодняшнее и будущее, в прошлом. При этом, что крайне важно в таком подходе, наблюдение ведётся с позиции субъекта не могущего или не нуждающегося в своей политической победе для установления или подтверждения своего политического, идеологического и мировоззренческого доминирования в обществе. Иначе, с точки зрения такого субъекта, который идейно не зависим от основных акторов сегодняшней политической борьбы. Он не имеет сиюминутных политических интересов. Хорошо если совершенно лишён их. Как следствие: свободного, насколько это возможно сделать живому человеку, от влияния идеологического напора момента, но одновременно изучающего всё же живую политическую действительность, а не труп политики в анатомическом театре.
Для В.В. Кожинова таким субъектом-наблюдателем истории России ХХ-го века стала «черносотенная» идея, которая, даже для самих её носителей, с точки зрения политической конъюнктуры, уже к концу первого десятилетия XX-го века, стала совершенно бесперспективной, ибо была не в состоянии найти широкой поддержки в народных массах.
Мы, опираясь на указанную методологию, желая очистить наше исследование от политических аберраций попытаемся рассмотреть Революцию как регулярное социально-политическое явление с точки зрения Православия, как философской и метафизической основы научного гуманитарного исследования. Но применяя отнюдь не богословский взгляд на Революцию, а, напротив, естественнонаучный подход.
Важнейшим положительным моментом выбора Православия, кроме его неоспоримого отцовства по отношению к российской государственности и русскому народу, является тот факт, что оно, как последовательное христианское мировоззрение, по-настоящему никогда не имело своей собственной позитивной политической программы и политических целей. Даже самостоятельной политической идеи у него никогда не было. В отличии, например, от католицизма, иудаизма, ислама или конфуцианства.
Православие всегда строго придерживалось трёх максим Христианства: во-первых, «Царство Мое несть от мира сего: аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои (убо) подвизалися быша…» (Ин. 18: 36). Во-вторых, «не приидет Царствие Божие с соблюдением: ниже рекут: се зде, или: онде. Се бо, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17: 20-21). В-третьих, «Всяка душа властем предержащым да повинуется: несть бо власть аще не от Бога, сущыя же власти от Бога учинены суть. Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется: противляющиися же себе грех приемлют»(Рим. 13: 1-2). Потому, Православная Церковь, как организация, всегда и везде отдавая первенство здесь, на земле, кесарю — подчинялась светской власти, имея представительство свыше.
Заметим, даже наше знаменитое «Москва — Третий Рим», хотя и активно использовалось московскими царями и, в вариации, русскими императорами в своих политических целях, так никогда не прилепилось к сердцу Православия. Эта доктрина, по сути, была даром Православия Государству Российскому, до того столь долго жившему провинцией Великой Орды и совершенно забывшей политическую практику самостоятельного построения государства. Она дала опору государству с первых, самых трудных независимых шагов, позволила двинуться по истинному пути, дав ему чёткие правила и планы в формировании смыслов русского народа и в построении Московского Царства и Российской Империи. Но то была доктрина государства, а не Православия. Конечно виляние Православия на процессы образования Государства Российского никак невозможно преуменьшить или недооценить. Оно было довлеющим и всё определившим. Но это был не диктат или управление со стороны Православия государством, а дар учителя ученику или отца сыну. И ученик или сын должен был сам этот дар принять. И сам прожить свою жизнь, примерив к себе дар сей и взяв от него по силе своей и разумению своему и волею своею и свободно.
И такая особая, даже нарочитая отстранённость от дел суетных, тутошних делает ещё более заманчивым использовать Православие, как опорную точку, в изучении процессов протекающих в современном российском обществе.
Т.е. мы полагаем, что человек неспособен самостоятельно, без помощи Бога и без опоры на него, надеясь исключительно на собственные свои силы, преодолеть теснящие его проблемы и беды. Тем самым, мы собираемся отринув всё своё самоумие, судьбоделие и высокоумие, насколько это позволяет наше собственное «я» и ограничения накладываемые научным подходом на мысль и используемые исследователем методы, попытаться разобраться в сути происходящих сегодня в России событий.
II.
«От смоковницы возьмите подобие:
когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья,
то знаете, что близко лето;
так, когда вы увидите все сие,
знайте, что близко, при дверях»
Для совместности понимания читателем и автором дальнейшего изложения, дадим здесь определение Революции, полностью сознавая его неполноту и спорность, но твёрдо зная, что введение предварительных дефиниций существенно повышает ясность изложения и уменьшает количество бесполезных споров. Более того, поскольку мы исследуем именно Революцию, как явление социальной природы, то и методологически неверно было бы полностью обойти данный вопрос.
В настоящей работе под Революцией понимается самоорганизующийся процесс установления новой государственной упорядоченности в социуме из хаоса, возникшего после разрушения государства вследствие полного распада его системной связности с обществом. Революция лишь один из способов перестройки общественной системы, отличающийся от прочих: глубиной и остротой общественного конфликта, широтой и активностью одновременного участия в нём различных слоёв социума, высокой скоростью своего протекания. Революции не могут происходить в обществах не устроенных в полноценное развитое государство.
По нашему мнению, для объективного понимания процесса Революции, к ней не следует применять такие понятия и термины как: «прогрессивный», «регрессивный», «контрреволюционный», «высший», «низший», «угнетение», «эксплуатация» и т. п. имеющие значительную эмоциональную нагрузку и представляющие собой оценочные характеристики на шкале «хороший-плохой», что не допустимо при научном анализе. Мы считаем, что деление революций на буржуазные и социалистические не имеет никакого существенного значения для понимания её внутренних процессов. Мы придерживаемся системного подхода к изучению общества и полагаемым, что общество есть система принципиально открытая, динамическая, неравновесная, нелинейная.
Итак, судя по имеющимся историческим данным, социальные Революции это социально-политические феномены регулярно происходящие, по крайней мере, в последние 400 лет истории человечества и охватывающие собой самые разные народы, государства, культуры, религии и цивилизации. С большой уверенностью можно утверждать, что это явление характерное для текущего этапа социально-политического развития человечества.
Будучи, по-нашему мнению, естественным, социально-политическим явлением, любая Революция должна подчиняться общим для всех Революций, внутренним закономерностям. В противном случае, мы должны рассматривать Революцию как некоторое единичное, а значит случайное явление. Но тогда, мы не имеем права говорить о Революциях во множественном числе, выделяя их из пропасти иных флуктуаций и, тем самым, уже проводя первичную их систематизация, по каким-то не случайным, объединяющим их свойствам. Думаю, является очевидной аксиомой, что кардинальным социальным изменениям обществ, происшедших в XVII веке в Англии, в XVIII — XIX веках во Франции, в ХХ веке в Китае, России и ряде других стран, дано общее типологическое наименование «Революция», именно в силу наличия этих общих, крайне существенных для них черт и они могут быть отнесены к явлениям одной природы. А коли это так, то и подчинены они, в своём развитии, должны быть единым закономерностям, при всей внешней разнообразности в конкретном событийном наполнении, во времени действия, длительности, во влияющих силах, в первоначальных целях и конечных результатах.
Но, если имеются общие закономерности, типические для всех социальных Революций, то они, закономерности, могут быть познаны. А знание это даёт возможности, в определённой мере, предсказывать ход, изучать, осмысленно и углублённо процесс течения Революции, проводить, на этой основе, сравнительный анализ Революций, а не ограничиваться исключительно лишь описанием каждого отдельного явления. Наиболее важным для нас является то, что наличие общих закономерностей делает возможным исследовать и понять дальнейших ход нашей, длящейся по сию пору, Либерально-буржуазной Революции.
Итак, Революция, будучи процессом изменения характера взаимодействия общества и государства при их собственной кардинальной перестройке, по сути, есть процесс перехода общественной системы из одного своего устойчивого состояния в другое, своё же, устойчивое состояние. Тут важно слово «своё». Не чьё-либо иное, не выдуманное или сконструированное или спланированное кем-либо, а своё собственное, свойственное данному обществу устойчивое состояние, расположенное в его фазовом пространстве, в пространстве всех возможных, в действительности бесконечных, его устойчивых состояний.
Революцию можно назвать катарсисом или перерождением общества, но итог её не только не случайный результат, но он ещё и не результат планомерной работы проектировщиков или коварных сил. Революция это всегда естественное следствие во-первых, самой природы того общества в котором она происходит, а, во-вторых, предшествующего развития этого общества, такого, что государство уже не в состояние исполнять свою функцию по-старому и в старом своём виде. В результате, вся система становится особенно восприимчива к внешним и внутренним дисбалансирующим воздействиям, которые с лёгкостью выводят социум из равновесия и способствуют вхождению его в поле странного революционного аттрактора — области революционных событий, куда, с определенного момента, социум стремится неудержимо и безотносительно деятельности отдельных политически активных акторов.
В районе же точки бифуркации, перехода системы из одного состояния в другое, около начала Революции, ситуация становится принципиально неуправляемой, а сама Революция неизбежной, т.е. независимой от действий всех участвующих сторон.
Каковы причины Революций?
При всём разнообразии причинно-следственных факторов ведущих общество от устойчивого состояния к Революции, можно высказать следующие общие и важные для дальнейшего нашего исследования замечания.
Вслед за В.В. Кожиновым, считаем, что напряжение в обществе, в преддверие Революции, возникает не столько по причине какого-то чрезвычайного народного бедствия, последнего может и не быть вовсе или оно лишь в фантазиях существует или переносится общественным сознанием в недалёкое будущее, сколько, по причине невероятно увеличивающихся надежд со стороны общества, на скорое решение важных для него проблем, с одновременным возрастанием недоверия в способность старой власти эти надежды воплотить.
В.И. Ленин, со своим «низы не хотят жить по старому, а верхи не могут управлять по старому», абсолютно прав. Только эти «не хотят» и «не могут» есть следствие не экономических трудностей, обнищания и т. п. «марксистских» революционных условий, а следствие обсессии — навязчивой идеи, охватившей широкие массы населения, вдруг уверовавших в совершенной невозможности более существовать под властью этойправящей группы в этом государстве. Т.е. в предреволюционный период наблюдается всегда наличие конфликта между «хорошим» народом, который прав и «плохим», «злонамеренным» государством, стоящим на пути у народа к его светлому будущему. Конфликт состоит, с одной стороны, в абсолютной и немотивированной уверенности общества в наступлении, в самом ближайшем будущем, «золотого века» и, с другой стороны, страхом, что возможность данная будет упущена в следствии неспособности или злокозненного нежелания правящей группы реализовать оную.
В обычном бунте, в отличие от Революции, никогда не подвергаются сомнению сложившаяся структура общества и властные отношения. Бунт есть квинтэссенция недовольства конкретными притеснениями или конкретной значительной несправедливостью или конкретной бедой (голод, эпидемия, вопиющие бесчинства правящей группы). Причины бунта всегда носят совершенно рациональный характер.
Мы тут отнюдь не противоречим глубоким словам А.С. Пушкина: «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Пугачёвский бунт как раз и стал возможным, исключительно в силу конкретного неудовольствия яицкого казачества действиями конкретных государственных чинов и поиска народом справедливости в той, им не оспариваемой, государственной системе. Этот бунт проходил под лозунгом присяги «истинному» и справедливому «Императору Всероссийскому Петру III». Каковым именовал себя Е.И. Пугачёв, для привлечения сторонников среди простых людей и придания законности своего выступления против власти. Казни дворян были не просто буйством вырвавшейся черни, а легитимировались отказом оных присягать «настоящему» царю.
Бунт, имея рациональные причины и вспыхивает и гаснет быстро, как только причины или обстоятельства изменятся. Участники бунта, с обеих сторон, никогда не теряют способности к логическому рассуждению и вполне отдают себе отчёт в своих действиях. Они понимают противоправность их с одной стороны и законность с другой, но и одновременную легитимность действий с обеих сторон, поскольку бунт это не уголовный разбой, а политический акт в рамках действующей политической общественной системы.
Не то Революция, как любая навязчивая идея, как любая идея, в основании которой лежит миф, она не нуждается в каком-либо логическом обосновании или действительной первопричине, хотя постоянно объявляет и уверяет всех, что такие рациональные основания и причины имеются.
Иначе, бунт внешне бессмыслен, но всегда имеет своё рациональное зерно, свою очень жизненную причину. Революция внешне рациональна, и якобы имеет причину, но её рациональность — рациональность больного или рациональность мифа. Какова причина мифа для человека погружённого в него? По А.Ф. Лосеву, сам миф содержат в себе и причину и объяснение, ибо он есть чудо. Революция есть попытка материального воплощение мифа, преднамеренной реализации чуда.
Но ведь и эта обсессия и это «напряжение», снятие которого потребовало Революции, не есть нечто случайно возникшее. Они — следствие предшествующего, иногда очень длительного, периода изменений в обществе и государстве, в результате чего старая структура государства и его взаимодействие с обществом перестаёт удовлетворять последнее. И в этом марксистский подход, методологически, но не интерпретационно, также совершенно верен.
В процессе непрерывного изменения общества и государства, как способа его организации, они не раз вступают в конфликт. В результате происходят перевороты, бунты, восстания, массовые акции недовольства и неповиновения. Но пока государство и общество, изменяясь, в состоянии следовать единым целям, революционной ситуации не возникает. Все конфликты разрешаются в рамках существующего, хотя и непрерывно трансформирующегося, характера их взаимодействий. Чтобы актуальна стала Революция, необходимо настолько переиначить их отношения, что государство уже не способно даже сообразить, что от него требует общество. Можно сказать, что область рефлексии общества и государства, в преддверии Революции, настолько расходятся, что они перестают понимать друг друга. По сути, государство, в таком виде, становиться чужим для общества.
Иначе, Революция есть следствие дисбаланса в развитии общества, как системы и государства, как его организующей подсистемы. И тут марксисты, в своих утверждениях, опять правы. Но Революция это не дисбаланс из-за разной скорости, а дисбаланс по причине разных направлений изменений.
Подводя промежуточные итоги, можно утверждать, что Революция есть следствие внутреннего конфликта государства и социума, такого что:
1. Общество не видит никакой перспективы во взаимодействии с этим государством иэтой властью.
2. Обществу совершенно невыносимо само нахождение в одно историческое время и в одном географическом месте с этим государством. Оно полностью отделят себя отэтого государства. Оно стыдится и его и себя. Стыдится, что у него такое государство, которое становиться не просто чужим, а невозможным.
3. Общество абсолютно уверено в том, что оно точно знает какая должна быть правильная структура общественных связей и каким должно быть нормальное государство. Оно уверено, что существующее государство никаким образом невозможно трансформировать в потребное. Нельзя, мол, скрестить «коня и трепетную лань», полагает общество.
4. Общество абсолютно уверенно, что всё изменить и перестроить как надо — очень просто, но власть, зная как это легко, тем не менее, не желает по своей неспособности, злонамеренности и глупости ничего по настоящему предпринимать.
5. Правящая группа государства — ничего из этих пунктов не понимает и рассматривает данный конфликт, до самого последнего момента, как почти рядовой эксцесс, в череде всех предшествующих конфликтов.
И тут важно заметить, что всегда существует ключевая проблема на которой сосредоточено недовольство общества, решение которой и призвана найти Революция. Так сказать, «слабое звено», «ключевая точка устойчивости» взаимодействия общества и государства. Это отправная позиция всякой Революции, «камень преткновения», та «горошина», «неожиданное» обнаружение которой, не позволяет теперь мириться с «власть имущими». Купирование или переключение внимания общества с этой ключевой проблемы, убирает возможность Революции совершенно, даже если жизнь будет гораздо тяжелее. Ведь Революция собственно и призвана решить этот единственный сакраментальный вопрос.
В Великой Французской Революции таким «ключевым вопросом» был социальный. Главная цель — социальное равноправие всех слоёв общества, в отсутствии которого и виделось главное препятствие к всеобщему счастью (лозунг Революции: «Свобода! Равенство! Братство!»). В Великой Русской Революции — политический. Основное требование состояло в предоставлении равного доступа к власти всему обществу. Камнем преткновения полагалась монархия, каковая якобы узурпировала власть (лозунг Революции: «Вся Власть Советам!»). В Либерально-буржуазной Революции современной России — экономический. Жаждали провести изменение экономической основы общества, из-за якобы неспособности социалистического государства распоряжаться собственностью успешно и эффективно, для блага всех. То есть, полагалось, что при социализме перераспределение материальных ресурсов в обществе менее справедливое и его меньше, чем при капитализме.
Этот «ключевой вопрос» есть, начальная, отправная точка Революции, та закваска от которой забраживается всё общество. Но важно, что конечная точка в фазовом пространстве устойчивых состояний общества куда ведёт его революционный процесс преобразований, т. е. в каком состоянии послереволюционное общество «успокоится» — никогда не известна! Ведь она, эта точка, определяется не только конкретными условиями начала перехода, которые точно никогда не ведомы закопёрщикам процесса, но и, в отличие от большинства физических и химических систем, претерпевающих «катастрофу», очень значительно зависит от обстоятельств протекания самой Революции, которая имеет существенную длительность и от конкретного поведения всех акторов, внутренних и внешних, в процессе революционных метаморфоз. А поведение это не предопределено, ибо люди в отличии от атомов имеют дар «свободной воли» и суть достаточно консервативные системы, с исторической памятью своей социализации в дореволюционном обществе.
Следовательно, параметры общества и условия протекания Революции, продолжают непрерывно и порою существенно меняться. Появляются новые акторы, ранее не существовавшие. Так, например Коммунистическая Партия Китая, в конечном итоге и победившая, образовалась через 10 лет после начала Революции. Исчезают безвозвратно акторы начинавшие Революцию и полагавшие получить от неё профит, как октябристы растворившиеся вскоре после начала Великой Русской Революции. И всё это происходит, помимо того, что и вообще результат формирования упорядоченности из хаоса, а именно это и происходит в Революцию, в конечном виде, заранее принципиально не установим.
Отсюда, какие бы замыслы ни строили в своих головах зачинатели Революции, они не в силах ни определить, что же в результате получится, ни понять, когда же это всё закончится, ни предсказать, кто же в результате будет основным бенефициаром оной. Яркой иллюстрацией данного тезиса стала Великая Русская Революция. Она, начатая свержением Николая II представителями высших властных имперских кругов, под лозунгом спасения монархии и государства, вывела в победители большевиков, грезивших международным пролетарским интернационалом и, почти успешно, завершалась воссозданием, разрушенной было в пылу революционной борьбы, Империи в виде СССР. Другой пример — Великая Французская Революция, под лозунгом равноправия, учредившая абсолютную монархию Наполеона.
Итак, Революция всегда есть естественно протекающий переходный процесс между двумя устойчивыми состояниями одного и того же общества. Из дореволюционного общества, в горниле Революции, рождается не что-то совершенно невиданное, а общество определённое, родное дореволюционному, как природной системе. Это процесс самоорганизации новой упорядоченности родственной предшествующей.
Данный природный преобразовательный процесс назовём революционнымонтогенезом, течение которого, как онтогенеза любой природной системы, нельзя изменить или подстроить под свои партикулярные хотения. Он, однажды начавшись, будет идти в соответствии со своими внутренним закономерностями, независимо от чьих либо пожеланий. Так сочетание некоторых условий влажности и температуры запускают процессы в зерне и начинается рост растения. И хотя, до той поры, оно могло пролежать годы совершенно без изменения, но после начала роста, никакими средствами уже не возможно ни вернуть зерно в исходное состояние, ни изменить стадии его онтогенеза.Процесс революционного онтогенеза однозначно определят этапы развития Революции.
Может ли быть пресечена Революция? Как и любое природное явление, при достаточных материальных, людских и временных затратах, без сомнения — да. Поскольку общественная система есть принципиально открытая система, то на неё оказывают существенное влияние внешние условия и силы, как случайного, так и целенаправленного характера. А это значит, что несмотря на предопределённость революционного онтогенеза, конкретность пространства фазовых точек, к которым движется общество в его процессе, в конечном результате может получиться некий уродец — да, расположенный в фазовом пространстве исконной системы, но никого не устраивающий. Может статься, общество вообще погибнет в процессе революционных преобразований. Но, как и в любой системе живой природы, особенности индивидуальной истории развития организма, не в состоянии отменить суть и последовательность этапов его онтогенеза.
Иначе, никакими жизненными обстоятельствами вы из слона не сделаете мухи. Да вы можете, прилагая значительные усилия, создать из обычного растения искусственно изменённое, например, «бонсай». Но всё одно, даже в таком, изуродованном, по вашему вкусу, виде это будет кедр, а не берёза или орёл.
Что же тогда современные процессы в России? Коли в 90-х в СССР-России произошла Революция, то и она естественно, подчиняется общереволюционным закономерностям, которые и устраивают её ход, определяют её логику и устанавливают этапы её эволюции. Мы, имея в качестве примеров другие Революции происшедшие ранее, завершённые и достаточно изученные, можем вполне точно предвидеть дальнейший ход нашей, объяснить и попытаться понять её. Понять логику действия или последствия бездействия правящей в РФ группы.
Итак, далее предложив и кратко описав этапы революционного онтогенеза, постараемся рассмотреть текущую в России Либерально-буржуазную Революцию, с означенных методологических позиций и, поняв на каком её этапе находится наша страна, указать направление дальнейшего её движения.
[1] Политический идея-идеал — комплекс идей и идеалов, который лежит в основании любого государства и определяет самые общие правила поведения и взаимодействия, всех социальных групп и слоёв населения. В государстве существует только один доминирующий политический идея-идеал. Возникновение конкурирующего сильного политического идеи-идеала, ведёт к большой нестабильности в обществе и часто к гражданской войне. Данному вопросу посвящены отдельные работы автора.
