Почитал давеча видных либеральных экономистов, которые сетуют на то, что правительство Михаила Мишустина будет тратить бюджетные деньги в реальном секторе экономики, а не вкладывать их в банки, как это было раньше.
И, знаете, даже не удивился. С 90-х годов прошлого века в российском обществе пытались укоренить стереотип: «Если государство тратит бюджетные деньги в реальном секторе экономики, а тем более, если эти деньги тратятся в тех компаниях и организациях, которые аффилированы с государством — это обязательно нечто негативное». Исходя из этой логики деньги тратятся неэффективно, и это приведет обязательно к каким-то печальным последствиям.
На самом деле никакой прямой взаимозависимости между неэффективной экономикой и государственными деньгами нет. Есть государственные деньги, и это одна плоскость, а есть неэффективные или просто «нечистоплотные» государственные менеджеры — это совершенно другая плоскость. Иногда эти плоскости пересекаются. Впрочем, ровно то же самое бывает и в частом бизнесе. И как бы еще большой вопрос, где это случается чаще…
Приведу простой пример. Если Россия сама, без привлечения иностранных подрядчиков и покупки иностранного оборудования, построила новую электростанцию, мост или дорогу, то средства, потраченные на эту инфраструктуру, остались в стране, и при этом государство получило новый актив. С определенной степенью допущения можно даже сказать, что такой новый актив для государства ничего не стоит, а бюджет получил прибавку. Я бы сказал, что это более, чем эффективно.
Но любой либеральный экономист скажет, что такой подход к экономике в России есть ни что иное, как табу.
Помните, в одном советском мультике была такая считалочка: «Мы делили апельсин, много нас, а он один. Эта долька — для ежа, эта долька — для стрижа, эта долька — для утят, эта долька — для котят, эта долька — для бобра, а для волка — кожура».
Ровно также происходит с бюджетом нашего государства и с экономикой России.
По мнению либеральных экономистов, реальный сектор российской экономики — это «кожура», а все «вкусные дольки» должна получить определенная группа людей, которая тесно аффилирована с международным или глобальным финансовым капиталом.
К слову, российский экономист Михаил Делягин в этом вопросе со мной абсолютно согласен. «Это безупречная логика либералов. Если Россия может что-то делать сама, это что-то должно быть уничтожено, чтобы пришли иностранцы и стали хозяевами», — добавил Михаил Делягин.
Можно привести еще один пример.
Стоимость высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва — Казань составляет 1,6 трлн рублей. Об этом в интервью ТАСС на ПМЭФ-2018 сообщил первый заместитель генерального директора ОАО «Российские железные дороги» (РЖД) Александр Мишарин.
Много это или мало? Прилично!
Практически 20% от тех средств, которые Правительство России планирует выделить в качестве мер экономической поддержки бизнеса и населения России для ликвидации последствий коронавирусной пандемии.
Девять лет на всех экономических площадках либеральные экономисты выступают против строительства высокоскоростных железнодорожных магистралей в России. Объяснения находят любые. Нет денег, недоказанная эффективность, несовершенство технологий, люди не будут пользоваться. Придумывают все, что угодно. Практически слово в слово повторяют те «мантры и заклинания», которые произносила российская интеллигенция перед царем Александром III во время начала строительства Транссибирской железнодорожной магистрали.
16 августа 2014 года открылась железная дорога Лхаса — Шигадзе, дающая возможность жителям Китая, а также туристам, следовать из центральных районов КНР на запад, вглубь Тибета.
Герметичные вагоны, индивидуальные кислородные маски для каждого пассажира, специально разработанные локомотивы, бесконечные эстакады на вечной мерзлоте и десятки безлюдных станций на фоне заснеженных горных вершин — все это уникальная Цинхай-Тибетская железная дорога. Ее длина — 1956 км, средняя высота — более 4 тыс. метров над уровнем моря. Она стала самой высокогорной и длинной на нагорье железной дорогой в мире, имеющей ограничение скорости 160 км\ч. И это не считая того, что к концу 2020 года общая протяженность высокоскоростных железных дорог в Китае превысит 18 тыс. км, а средняя скорость движения свыше 300 км\ч.
А у нас в России стараниями эффективных менеджеров и либеральных экономистов проект железнодорожной магистрали Коротчаево (ХМАО) — Игарка — Норильск никак не можем запустить, чтобы связать Таймыр с материком. Зато разные приближенные к власти капиталисты — Потанины, Абрамовичи — регулярно просят у государства денег на свои яхты.
В Китае экономика обслуживает общественные и национальные интересы, поэтому там в Тибете, где кроме монахов и коз больше никого нет, строят скоростные железные дороги, а китайские государственные корпорации имеют многомиллиардную прибыль и положительный листинг на бирже. У нас в России экономика обслуживает интересы финансового капитала и клановой олигархии, поэтому в Норильске текут ржавые резервуары…
Так или иначе, но Председателю Правительства России Михаилу Мишустину придется выбирать: продолжат и дальше кормить реальный сектор экономики нашего государства «кожурой бюджетного апельсина» или умерить долю финансового капитала?
Для национальной экономики России время имеет значение. А его осталось очень мало.
Владимир Орлов
https://partyadela.ru/blogs/vladimir-orlov/11463/
