Так же Сергей Ченчик сказал: «Прежде всего, я считаю, что у нас неадекватные сроки наказания по тем преступлениям, которые совершаются экстремистами. Эти сроки надо увеличить в разы! Кроме того, террористы должны находиться в специализированных тюрьмах. Что я понимаю под словом «специализированные»? Прежде всего, это касается сотрудников. Там должны работать опытные психологи, психотерапевты, педагоги, люди с хорошим гуманитарным образованием».
Представителей прессы также интересовала причина возросшей террористической активности в СКФО. По словам Ченчика, в первую очередь она связана с той работой, которую проводит руководство России в нашем регионе. Сергей Ченчик сослался на «целый ряд федеральных программ, которые нацелены на стабилизацию социально-экономической ситуации в СКФО». Правда, какие именно это программы, главный милиционер округа не уточнил.
Высказывания генерала Ченчика вызвали неоднозначную реакцию либеральной прессы, правозащитных организаций, в частности Служба социомониторинга сформулировала три вопроса по интервью генерала Ченчика:
1. Нужна ли России спецтюрьма для экстремистов и террористов? Насколько вообще востребована в нашей стране практика изоляции одних заключенных от других по идеологическому и политическому признаку?
2. Нарушает ли идея спецтюрьм по идеологическому и политическому признаку права заключенных? Не появится ли в России система «политических тюрем»?
3. Означает ли эта идея, что власти совершенно не знают, что делать с ростом экстремистских настроений в обществе?
По существу сделанных заявлений руководителя ГУ МВД РФ по СКФО Сергея Ченчика и последовавшей неоднозначной реакции либеральной прессы хотелось бы дать следующие комментарии.
В местах лишения свободы осуждённые содержатся в соответствии с порядком, установленным Уголовно-исполнительным законодательством РФ. Целями УИЗ являются, в частности, исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений, как осужденными, так и иными лицами, и строится на принципах законности, гуманизма, демократизма, равенства осужденных перед законом, дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием.
Дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний обеспечивается существованием различных типов исправительных учреждений — для опасных рецидивистов, для осужденных к пожизненному лишению свободы, для осужденных к отбыванию в тюрьме, для осужденных, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы, для женщин, для несовершеннолетних, для иностранных граждан и лиц без гражданства. Соответственно, существуют также различные виды исправительных учреждений: тюрьма для осужденных на срок выше 5 лет за особо тяжкие преступления, исправительная колония общего, строгого и особого режима содержания осуждённых, для несовершеннолетних, женщин, колонии-поселения и лечебные исправительные учреждения. Режим — это порядок отбывания наказания, который обеспечивает охрану и изоляцию осужденных, надзор за ними, личную безопасность их и персонала, раздельное содержание разных категорий осужденных, разные условия содержания в разных видах колоний.
Таким образом, мы видим, что вопросы исполнения наказания для различных категорий осужденных строго законодательно регламентированы. Кроме того, существуют ведомственные нормативные акты ФСИН России, изданные во исполнение этого законодательства и иные виды нормативных актов, например, приказы и инструкции Прокуратуры России по порядку проведения надзорных мероприятий соблюдения законности в местах лишения свободы и другие. Никаких спецтюрем для террористов и экстремистов в России нет, и законодательных инициатив по их созданию в соответствующих инстанциях не звучит. Практики содержания осуждённых по идеологическому и политическому принципу также нет, в связи с отсутствием, как понятия и определения таких принципов, так и самих принципов в Законе. Потому говорить о востребованности не определённых законодательно или даже четко по смыслу понятий, сложно и очевидно бессмысленно.
Следует понимать, что права осуждённых так же строго регламентированы в соответствии с режимом и порядком отбывания наказания. Идея как таковая, даже высказанная в интервью неким должностным лицом, не может нарушать перечисленные в Законе и иных нормативных актах права кого-либо. В законодательстве система «политических тюрем» не присутствует и её появление никаких предпосылок в виде законодательных инициатив не имеет. В случае нарушения прав осуждённых и неисполнения УИЗ, виновные должностные лица несут установленную законом ответственность. Потому вопрос правозащитных организаций о таких спецтюрьмах так же относится к сфере предположений и гаданий на кофейной гуще. Что в целом довольно характерно для либеральных изданий и правозащитниках — обсуждать то, чего нет, и вряд ли появится.
И в заключении хотелось бы сказать, что генерал-лейтенант милиции Сергей Михайлович Ченчик, начальник ГУ МВД России по СКФО, не является должностным лицом органа регулирующего вопросы отбывания наказания любыми категориями осуждённых. Так же он не имеет функциональной задачи отслеживать некие «настроения» в обществе. Основной задачей руководимого им ГУВД является организация обеспечения правопорядка, профилактика и раскрытие преступлений на территории ответственности, борьба с терроризмом. Его высказывания не влияют на знание или незнание так называемыми «властями» тех или иных алгоритмов деятельности в процессе исполнения наказания и содержания осужденных в местах лишения свободы. Содержание осужденных и прочие вопросы исполнения наказаний в России не отнесены к компетенции начальника ГУ по федеральному округу, для этого существуют иные организации. И генерал С.М. Ченчик высказал своё личное отношение к вопросу, который хотя и не входит в круг его прямых обязанностей, но знаком ему не понаслышке. Человек он военный, вся жизнь прошла в армии и ВВ, а служба в Департаменте по борьбе с организованной преступностью и терроризмом позволила сформировать свой взгляд на проблемы борьбы с террором и экстремизмом. Своё отношение он и высказал, как мне показалось, — в несколько даже гротескной, форме. И мысли, кстати, интересные. Правда, о чем-таком крамольном может свидетельствовать его мнение, мне не ясно, так как никакого эффективного влияния на установленный Законом порядок исполнения уголовно-исполнительного законодательства органами ФСИН России оно не оказывает и не имеет. Появятся законодательные инициативы по этому вопросу — тогда будем серьёзно обсуждать.
Активность правозащитных организаций по этому ничтожному поводу, по моему мнению, свидетельствует лишь о желании руководителей этих организаций получить дополнительный пиар и создать некую проблему для обсуждения СМИ там, где на самом деле никакой проблемы нет.
Заместитель Председателя, член Совета МОО ВЕЧЕ
Дмитриев М.М.
